Читатель нашего сайта, бывший член университетского литературного объединения «Ҫилҫунат» (Ветрокрылый) Николай Алексеев, сам уже пенсионер и сельский старейшина, посетил накануне юбилея своего учителя, председателя Центрального совета чувашских старейшин Виталия Станьяла. Свою беседу с ним оформил в виде диалога о времени и о себе — о радостях и горестях, об удаче и трудностях, о славе и забвении, которые встречаются в жизни каждого из нас.

— Виталий Петрович, вы стоите на пороге восьмидесятилетия. Чему радуетесь и о чем сожалеете?

— Как ни странно, у меня никаких сожалений и претензий к жизни нет. Жил так, как велела крестьянская мораль, как считалось нужным и как мог. У меня в судьбе нет упущенных счастий. Люди моего поколения, дети Отечественной войны, почти все испытали одну и ту же тяжесть и тягу к жизни, к учебе, к труду и хранили верность памяти своих погибших на фронтах отцов, братьев, дядей.

В разное время бравшие у меня интервью сильзюнатцы Петр Ҫӑлкуҫ, Людмила Сачкова, Анна Давыдова, Олег Прокопьев тоже спрашивали о моих радостях и горестях. Смотрел, говоришь, нашу беседу с Александром Магариным по Национальному телевидению? Скажу еще раз: я радость и счастье находил в учениках и студентах, в педагогических, краеведческих, научных, журналистских поисках. Сколько препон, враждебного отношения встречал на этом пути (их было немало), тем с большим рвением продолжал свое дело.

Судите: за изучение жизни и творчества Дмитрия Юмана выгнали с университетской работы, рукописи отняли, запретили печататься. Сочинения Юмана издал через 25 лет и подарил делегатам Чувашского конгресса. Для читателя это незаметно, но в моей груди от такого поступка — радость как от фронтового подвига. Тем более, прежние советские ярые хулители Юмана потом чистились долго, стараясь задним числом показать себя честными исследователями репрессированных Юмана, Алюнова, Милли, Никольского и других лидеров национального движения.

Изрядно трясли революционеров, и меня тоже за изучение их творчества. Все же понимал, что трясут не тополь, а плодоносные яблоню и лещину, ломают не осину, а черемуху. Фактически, трижды меня выкинули с работы не за нарушения, а «потому, что шагаешь не в ногу с нами», как объяснил на отчете отдела директор исследовательского института, бывший горе-сильзюнатовец.

— Знаем, что вас за Яковлевское общество, за Союз чувашских краеведов, Чувашскую академию наук и искусств, Совет старейшин и Чувашский национальный конгресс тоже трясли и ломали. Так стоило ли так много энергии тратить на общественную работу? Как думается сейчас, на исходе лет?

— Всегда и в любом новом деле найдутся противники. Эти общественные организации мешали ли государству и народу? Никак нет. Недалекие чиновники не могли понять чаяния масс и верноподданнически пыжились перед мафиозной властью. Но объединения существуют и действуют. Наверное, кому-то в чем-то они оказывают пользу — об этом скажут потом, когда придет их закат. Ничто не вечно в мире. Но ничто не происходит случайно.

Стоило ли жертвовать своим благополучием ради народного дела? Таких мыслей и сомнений у меня никогда не было. Всегда хотел творить нужное для людей моего положения. Я рос на примерах корчагиных, молодогвардейцев, Бонивура, Юмана, Сеспеля, Петёфи... Хотя мои ровесники росли на улице, вокруг нас не было воров, жуликов, дезертиров, а были учителя — дворянка-народница Любовь Половинская, всю жизнь отдавшая нашему темному краю, и воспитанники И.Я.Яковлева Александра Александрова и Тимофей Малышев, любящие многострадальные матери. Они вложили в нас душу и праведную мораль.

Все-таки считаю, что выполняя волю честной интеллигенции, выбравшей меня в 1982 году руководителем Народного Хурала, председателем Совета старейшин, совершил знаковый поступок, жертвуя защитой докторской диссертации. Меня раздражало, что началась продажа ученых степеней. Не хотелось признавать научными деятелями компилятивных докторов, деньгами и взятками получивших дипломы ради славы и власти. От таких «шултра ученых» в чувашской гуманитаристике в последнее время произошло немало жертв, крушений и трагедий. Уму непостижимо — как именно чувашские филологи выступают против родного языка и литературы, подбивают на это учителей?! Рубят сук, на котором сами хлеб едят, и на этой пакости карьеру еще делают!

В противовес их насилию и возникла общественная Чувашская народная академия. Ее статус необходимо поднимать до общероссийского стабильного уровня. За ней серьезная будущность, только не надо упускать создавшуюся возможность.

— Раз разговор зашел о науке, пожалуйста, кратко изложите свое видение древней истории нашего народа. Моих друзей этот вопрос не перестает интересовать.

— Посмотрите на эту полку — здесь книги по доисторической истории народов и наших предков: Месопотамия, Иран, Бактрия... Дандамаев, Гумилев, Сарианиди... Когда работал со студентами, в этих исследованиях рылся много раз. Тогда мы живо интересовались историей родного народа.

Изучая наследие нашей этнорелигии, а также ритуалы чувашской свадьбы, по следам конкретных фактов пришел к воротам хурритов, угаритов, парсов, а потом нашел подтверждение тех следов в лингвистических данных, в топонимии, в письменных источниках древних мыслителей. Никто не переубедит меня, что у моего древнего народа нет следов на закавказском Армянском плоскогорье. Свои взгляды по мере возможности я излагал в лекциях перед студентами университетов, в статьях и учебниках для средних и высших школ.

Следы центральноазиатские, среднеазиатские, причерноморские и поволжские изучены неплохо, и основные выводы ученых не вызывают сомнения. Спорные моменты этногенеза, конечно, имеются. Иногда появляются провокационные учения. Например, без толку спорят по волжским булгарам татарские, башкирские и чувашские любители истории.

Зуфар Михтахов в научном издании «Курс лекций по истории татарского народа» (Казань, 1998) и, наверное, в многотомной истории татарского народа тоже (мне ее читать не довелось) происхождение болгар и значение слова «болгар», пути движения этносов объясняют совсем не так, как чувашские ученые. И никто до сих пор из наших историков не может вступить с ним в научный диалог, потому что специалистов по древней истории этносов у нас нет. К удивлению, некоторые вслед за татарскими вольными глашатаями лепечут несуразные для нашего умозрения утверждения. Ссылаюсь на пример приписки чувашам религии тенгриханства. Никогда и нигде, при внимательном поиске, не нашел даже мелкого упоминания о чувашском Тенгри. Любительские книги об этой религии, это сразу видно, искусственно составлены на перелицевании чувашской этнорелигии. Если только казанских татар признать за омусульманившихся чуваш и Тора переименовать в Тенгри, то чувашским исследователям можно что-то писать о древней религии татаро-чуваш.

Споры по этногенезу наций скоро утихнут, потому что теперь через интернет доступны любые сведения по любому вопросу, и можно составить наиболее достоверную историю всех народов мира.

Я радуюсь и удивляюсь, что наши краеведы не хуже штатных историков разбираются в «Записках» Ибн Фадлана, истории Волжской Булгарии, болгаро-чувашских взаимоотношениях.

— Назовите, пожалуйста, пару достойных книг...

— Вот книги инженера-краеведа из Янтиковского района Чувашии Василия Александрова (Садур) «Волжские булгары и чуваши: гипотезы, теории, исследования» (2016) и учителя из Дрожжановского района Татарстана Валентина Макарова «По следам болгар, сувар и чувашей: историко-этнографический обзор» (2013). Называю эти книги не оттого, что мне приходилось писать к ним предисловия, а оттого, что они научно выверенные, толковые и несут в себе новые мысли и наблюдения. Недаром школьные историки их используют как весьма удобные учебные пособия.

Тему Великой Болгарии и Волжской Булгарии вот уже несколько лет неутомимо пропагандирует в своих многочисленных популяризаторских сборниках ульяновский скульптор, член Международной академии Болгарознания, инновации и культуры (МАБИК) Николай Кондрашкин. Советую просмотреть его книги «Свет из глубины веков», «Сила духа», «Краткий словарь булгарских терминов», «Явление Кубрата народу».

Разнокалиберным книгам краеведов я уже счет потерял. Но их учет и оценка тщательно ведутся. В Национальной библиотеке Чувашии бессменный заместитель председателя Союза краеведов Галина Соловьева и ученый секретарь Ольга Тимофеева регулярно организуют выставки новинок краеведения и обсуждение наиболее значительных работ. Сейчас для нас важными являются выпуски районных энциклопедий и работа над отраслевыми справочниками. Успех местных краеведов-энтузиастов колоссальный. Как не радоваться!

— Конечно, радость не гадость. Но скажите, к какому общему итогу вы пришли сейчас, что было важным в вашей личной жизни?

— Мне всегда важно было держаться и жить, преодолевать трудности, искать смысл бытия. В молодости боялся преждевременной смертью состарить маму. Я видел, как она на глазах теряла жизненную силу после трагедий с моими старшими братьями.

Прошел я, считаю, нормальный трудовой путь — учителем, исследователем литературы и культуры, журналистом. Сложив все годы и почасовые вузовские работы, у меня получилось до пенсии 55 лет педагогического стажа. Никто не говорил, что я плохой учитель, плохой газетчик. Вот это трудовой итог. Остальное тоже в норме — с женой собственноручно домик поставили, колодец рыли, деревья мои со мной же постарели, с внуками новые посадили.

— И стихи писали. Читатели не раз отмечали, что ваша лирика запоминается, что вы хороший поэт. Что для вас поэзия?

— Стихов как раз мало писал. По газетным материалам принимали меры в разных инстанциях. Школьные учебники работают более четверти века. Но они, как снаряды, достигнув цели, исчезают. А стихи — наоборот.

Стихов творение для меня было только хобби, отвлечением от горестных раздумий или времяпровождением в часы ожиданий и вынужденного безделья. Никогда себя не считал писателем, тем более когда рукописи поэмы и романа сгорели при пожаре родного дома, когда не приняли (предполагалось принять по критике и публицистике) в Союз пишущих при рекомендациях народных писателей.

Стиховедение много лет преподавал по курсу теории литературоведения. Поэзия всегда была со мной. Боевое студенческое литобъединение «Сильзюнат» — светлая радость, оправдавшая мои многие желания и переживания. Подобное явление едва ли еще раз повторится. Как думаешь, на базаре много молодых романтиков? Сейчас начался старческий графоманский базар около литературы.

— Нашу беседу думаю предложить Чувашскому сайту. Он вас часто публикует, в этом году поздравил с присвоением звания почетного гражданина родной деревни Малый Сундырь и знаменитого села Сеспель. Это ведь тоже радость, не так ли?

— Конечно, это не выговор и не наглый выгон с работы. Мне, старику, такое внимание должно быть равноценно бальзаму на сердце. Пусть мое благословение ниспошлет на славных сельчан много добрых дней и вечного процветания их (теперь и моих) знаменитых деревень.

Но когда годами моложе был, не одобрял подобные почести. Отказывался от «почетного защитника» села Слакбаш, от почетных грамот и медалей. Было время, когда целинные и ветеранские медали сам оформлял и награждал коллег. Но времена меняются, теперь человека ценят по количеству дипломов и званий, за выкупленные медали и ордена на шее, на груди, с лентой, с набедренной повязкой...

Совет чувашских старейшин не сторонник продажи ни государственных, ни общественных наград. Каждого честного труженика нужно чествовать в семье, в коллективе, на селе, в районе. Мера хвалы должна соответствовать статусу награды и быть достойной уважения в людях.

Молодым людям эпохи американской глобализации это, наверное, не по нраву, они скажут, что старики остались в другом мире и их язык, их обычаи и нравственные устои уже не нужны. Я с ними не соглашусь. В уважении старых и малых с матерями, в бережении здравого и умного наследия была и всегда будет основа развития человеческого общества и всей цивилизации.

— А все-таки, какая судьба ожидает чувашский язык?

— Трудная. Но он не исчезнет. Сохранившись через тысячелетия, много раз изменяясь и обогащаясь, и сейчас он жив и здоров. Не поддается своим грызунам-языковедам, министерским и школьным чиновникам. Другие народы и исследователи мира к нам и нашему языку относятся с уважением, доброжелательно. Нас накроют не русские. Русский язык сам перед угрозой поглощения английским языком.

Не сомневайтесь: чувашский язык и наши узоры сохранятся до конца мироздания.

Беседовал Николай Алексеев. Использовано фото телерадиокомпании «Чӑваш Ен»