точнее, почему чуваш не желает быть чуваш. (А «Почему чуваш – чуваш» см. ссылка).

Причин этому явлению несколько:

1-я причина. Ложные стереотипы о чувашской народной культуре (об этом см. часть 1).

2-я причина. Негативизация этнонима чуваш с XIX и до конца ХХ в. (инвективная коннотация этнонима чуваш) (об этом см. часть 2).

3-я причина – звучание самого слова чуваш, в фоносемантическом и ассоциативном аспектах в русской речи (об этом см. часть 3).

Не секрет, что многие (но не все) из чувашей стеснялись и стесняются своей национальности, и это проявляется прежде всего в отношении чувашского языка. Например, материал из интернета (орфография сохранена):

…Молодёжь чувашская в осеовном разговаривает по-русски, стесняется родного языка…

…Я всегда стеснялась признавать тот факт, что я чувашка…

…практически все болезненно относилтсь к тому что их называли чувашами…

…сами чуваши с какого-то перепугу стесняются своего чувашского…

…мне не очень хочется говорить постороннему человеку свою национальность, я попросту начал стеснятся её … Родного языка я не знаю, культуру своего нрода тоже, родители говорят на русском…

…Они стесняются своей нации, говорят: русский я!, либо долго и пространственно объясняет, что да есть чуваши в крови, но тока пра-пра...дед...бабка и т.д. …

…Всё чаще стал замечать, что многие чуваши (особенно в городах) стесняются разговаривать на родном языке…

Надо признать что такой «чувашский синдром» имеет место быть не только у чувашей, например:

Этот пример, хорошо показывает как это больно: стестняться самого себя, своего народа, чувствовать себя хуже других, испытывать чувство неполноценности. (Эти ощущения не проходят даром, а особенно если они массовые, может развиваться то, что называется аутоагрессия, но это отдельная и очень непростая тема).

Следующий пример: верятно, именно с аналогичным синдромом связаны яростные поиски историков-антинорманистов, упорно ищущих славянские корни у скандинавских русских князей, хотя существует масса исторически достоверных доказательств того, что первые русские князья, создатели государства Древняя Русь, были не славянами (как впрочем и многие последующие правители). Опять-таки, пояляется чувство неполноценности – дескать как это, неужели мы, славяне такие отсталые, что не могли сами создать своего государства?, как это слово «русские» не славянское? И начинается поиск псевдофактов, хотя в истории масса примеров того, как кто-то приходил и делал для кого-то государство, а также масса примеров этнонимов, которые не происходят из языка этого этноса и т.п.

Это мучительное чувство «отсталости» толкает на поиск мифических «великих предков» и чем древнее тем лучше – шумеров, египтян, инопланетян и т.п. Такие «великие предки были» не только у чувашей, но и у других народов, в том числе и русских – в интернете масса примеров. (Особенно не повезло шумерам – оприходовали их все кому не лень, каких только «потомков» у них нет). Хотя надо признать и восхититься трудоспособностью и целеустремленностью всех этих фольк-историков.

Существуют разные варианты избавления от болезненного «чувашского синдрома», например:

1 вариант – отказ от родного языка, а особенно «оберегание» от него собственных детей, чтобы дети не испытывали мучительного ощущения стыда от своей неполноценности и от своей русской речи с акцентом.

2 вариант – отказ от собственной этничности (я – не чуваш) или отказ от родного «неблагозвучного» этнонима, смена его, например, на более благозвучное, например «сувар».

Что можно сказать об этих отказах? Ничего, имеют полное право, Конституция РФ это позволяет.

Кто-то использует оба эти варианта одновременно, для чувашей это нетрудно – оказаться и от языка, и от этнонима, тем более, что внешние данные это позволяют. Ярко выраженные антропологические особенности некоторых этносов, например у якутов, калмыков, народов Кавказа, являются сдерживающим факторов ассимиляции, а многим чувашам ничего не стоит «скосить» под лицо славянской внешности.

Есть и 3-й вариант – принять свою этничность, просто принять – мы – чуваши и всё! Как бы там не звучало это слово – смешно ли, неблагозвучно ли, скажите спасибо что не мат! Это наше слово и только наше, и язык наш, и более ничей! И это только наше дело беречь и сохранять его (о развитии языка говорить не приходится)!

Теперь чуть подробнее:

1 вариант – я не верю, что все чуваши отказывающиеся от своего родного языка очень спокойно, без ущерба для своей души, психики, переносят это.

Боль от возможной утери родного языка хорошо выражает этот текст, он взят у автора канала «Бобер» на Яндекс Дзене. Автор – русская, вышла замуж и живет в Бразилии, у нее трое детей:

Русский язык у моих детей не с потолка взялся. (5 сентября 2019 г.)

…У меня была долгая депрессия, когда я поняла, что мой родной ребенок по-русски говорить не будет, если я не смирюсь с тем, что отныне я должна бороться за этот язык в течение многих и многих лет…

…Все дело в том, что я боюсь, что однажды не смогу больше говорить с вами [детьми] на своем родном языке. С самыми моими родными людьми я не смогу говорить на родном языке! Я так боюсь, мне так больно об этом думать. Так страшно!

…Это язык моей страны. Это язык моей мамочки, которой с нами нет уже много лет. Это я сама, а в моих детях половина - русская. Отказаться от русского языка для меня все равно, что обрубить половину души моего ребенка. Каждого из трех. Говорить с ними на иностранном - все равно что потерять себя…

Много времени я пыталась понять, почему практически все учителя чувашского языка городских школ и все ученые-филологи-чувашеведы не говорили на чувашском со своими детьми, внуками. Ведь в 90-е годы (годы своеобразного ренессанса чувашской культуры и языка) это было вполне возможно и в городе. Причина, повторюсь, верятно, в глубоко сидящем чувстве собственной неполноценности, ущербности из-за своей чувашской этничности (плюс к этому «деревня-колхоз»).

Также много времени пыталась понять почему учили чувашскому языку всех школьников уже много лет, а результата не было – даже окончив школу с пятеркой по чувашскому, дети оставались безязычными – говорить не могли. В самом начале 90-х, когда только-только начали изучать язык в городских школах, была своеобразная эйфория – наш язык такой же как и русский, его также преподают в школах, вот скоро все заговорят по чувашски – ура-ура! И к этому прилагались значительные усилия, выработано три (!) поколения учебников разных авторов (такое есть только в Татарстане, в других республиках такой роскоши нет), учителя работали самоотверженно… Но с собственными детьми так и не заговорили…

Прошло около 30 лет с момента введения учебного предмета «чувашский язык» в городские школы, что изменилось? Более 100 лет изучаем чувашский язык и литературу в сельских школах, что изменилось? Результата нет, чувашеязычных становиться все меньше. Это было очевидно всем, но все равно, принципиально в преподавании языка ничего не менялось. Почему?

И вот теперь, прошу особо чувствительных далее не читать, я выражаю свое мнение, и не особо приятное, но боюсь что, к сожалению, слишком верное. Обязательность учебного предмета «чувашский язык», при его абсолютной неэффективности для русскоязычных детей – есть неосознанный фактор компенсации боли за чувство «неполноценности» своей этничности и своего родного языка. Своего рода «мест»: «наш язык (а соответственно и мы) был, да и есть, второстепенный, неполноценный и мы мучились, а вот теперь – вы мучайтесь – учите – нравится вам или нет!». Конечно, я в чем-то утрирую, преувеличиваю, но суть от этого не меняется.

Для детей бесполезно учить любой неизвестный язык 2-3 урока в неделю, максимум чему можно научить это «читаю и перевожу со словарем». (Это не значит, что такого предмета в школе быть не должно, но это отдельная тема).

Любая попытка изменения преподавания чувашского языка в школах, внедрения новых учебников вызывала «войну» среди пантеона чувашеведов. Крайне малая результативность современной системы преподавания языка была очевидна, но учебный предмет рассматривался как некая неприкасаемая святость, удобная для всех отчетов – вот как, дескать, дорогой наш народ, заботимся о языке! А на деле – с удовольствием обсудив очередные положительные явления развития чувашского языка, пантеон возврашался домой, к своим русскоязычным детям.

Пусть простят мне уважаемые мною ученые и учителя мою резкость и радикальность в высказываниях, но не время миндальничать, – наш язык в катастрофическом положении.

2 вариант. Отказ от этничности – это тот же «чувашский синдром» и вышеобозначенные его три причины. Это просто слабость…, не нами выбираются родина, родители, этничность. Это предопределено свыше, не спорьте с Богом – не отказывайтесь от собственной этничности.

Отказ от этнонима, по моему тоже слабость. Хотя мне искренно симпатичны суваристы, как личности, восхищает их энергичность, творческий поиск (основанный, к сожалению на исторически недостоверных данных, но это отдельная тема). Имеют право называться как хотят, но, все-таки, как мне кажется, здесь не только и далеко не столько якобы исторический факт, сколько именно «чувашский синдром». В результате – неуважение это к предкам нашим, типа: моя кукамай была всего лишь – Манефа Михайловна, а была бы Изольда Робертиновна – вот было да! :)

Очень яркий пример – хоккеист Овечкин. Представьте, как этого трехкратного чемпиона мира могли обзывать в школьные годы? Думаю, ответ понятен. И почему-то он не сменил свою неблагозвучную фамилию как, например, делают некоторые поп-артисты, а просто взял и сделал ее знаменитой (как впрочем и его родители). И сейчас, ассоциативно – Овечкин это – успех, победа, слава, и никак не «домашняя скотинка женского рода».

Еще пример – славяне. Известно, во многих европейскиих языках это слово этимологически связано со словом «раб», в английском – slave, немецком – sklave, норвежский – slave, французском – esclave, румынский – sclav и т.д. (эти слова происходят от «славяне», не наоборот). В ранем средневковье именно славяне, в основном, продавались в качестве рабов на международных рынках. И что? Ничего. Что-то славяне не собираются отказываться от своего наменования, а пиарят его как только могут и не могут…

Еще пример – слово скрипка. Ассоциативно – это классика, высокое искусство, прекрасная музыка. А теперь вдумайтесь, от какого слова произошел этот термин. От слова «скрип», скрипка – это то, что «скрипит», аналогично «трещотка», «жужалка», «тарахтелка» и т.п., но эти слова – смешные, забавные, а «скрипка» нет.

Что объединяет эти три примера? Сила духа. Что это, легче объяснить на примере дебюта Исландии в мировом чемпионате 2018 года. Все население Исландии в полтора раза меньше чем в одном городе Чебоксары, и эта крошечная страна сумела попасть в чемпионат мира, наряду с многомилионными странами (представьте себе команду Чебоксар на чемпионате мира:)). Как эта футбольная команда без милионных гонораров и без профессиональных игроков сумела сделать это!? Несомненно, что и без «силы духа» здесь не обошлось.

Чем мы хуже? Слабостью «силы духа».

Как ее заиметь? Нивелировать последствия трех вышеназванных причин.

Как это сделать? Узнать правду о самих себе – о своей истории и культуре.

Это я пытаюсь делать – донести правду, уже много лет, через школьный предмет «История и культура родного края» («Родной край», «Культура родного края»), надеясь, что новое поколение не станет стесняться своей этничности, и чтобы чӑваш был чӑваш.