– У нас нет литературы? Вот новость! — слышатся голоса в ответ на мою дерзкую выходку. — А наши романы Кузьмы Турхана, Мигихвера Мраньки, Хведера Уяра? А наши первые повести Ивана Юркина, Сергея Чундерова? А наши поэмы «Варусьси», «Под гнетом», «Колчак»? Разве не у нас были Никита Бичурин, Спиридон Михайлов, Михаил Федоров, Константин Иванов, Михаил Сеспель, Семен Эльгер, Васьлей Митта, Петр Хузангай, Яков Ухсай, Геннадий Айги?

Вдобавок, школьные учебники толкуют, что наши древние предки писали на каменных юба рунические повести, на арабском и тюрки языках сочиняли стихи... Общие у нас корни с суварскими поэтами Кул Гали и Калай Малля, Вӑтӑр Юманом (Утыз Имен), крупным ученым из яльчикского Патриккеля Шигабудином Марджани, классиком башкирской и татарской литератур Мажитом Гафури, дед и мать которого чуваши из Хурамала Аургазинского района Башкортостана...

Что верно, то верно. Были и есть корифеи Бичурин, Яндуш, классики Федоров, Иванов, Сеспель, Павлов, Метри Юман, романисты Агаков, Ильбек, Кибек, Паймен, Турхан, Таллеров, Алендей, Артемьев, драматурги Кошкинский, Родионов, Айзман, Терентьев, неустанно пашут литературное поле талантливые современники Теветкель, Тургай, Тарасов, Чиндыков, Карягина...

В новописьменной чувашской литературе насчитывается, если ориентироваться по учебникам В.П. Станьяла для 8 и 9 классов, всего 5 периодов: Бичурин-Яндушский, Федоров-Ивановский, Сеспель-Юманский, Хузангай-Ухсайский, Ильбек-Артемьевский. Был у нас и период схематического классицизма, была зарница «Арсюри» и «Нарспи», сияние романтизма «Пашни Нового дня», период советского ложно лакированного и истинно героического реализма и время долгого становления национального историзма.

Интерес литературы к истории народа в последнее время обогатил славный ряд серьезных писателей именами Евгения Турхана («Последний эльтебер»), Михаила Юхмы (цикл романов), Владимира Изачака (роман в стихах «Сизиф: события после»), Владимира Степанова («Сабля Тенгри»), Виктора Отставнова («Булгары»), Аркадия Русакова («Эпир кунта хӗҫпе килмен»), Николая Исмукова (сочинения о поэте Митта), Николая Сорокина («Вечная Волга»), Станислава Отрыванова («Чужие на родной земле») и др.

Были еще замечательные исторические трагедии — теперь мода на драмы и трагедии прошла. Некоторое время на сценах чувашских театров главенствовали комедии, но и их сезон уходит. Говорят, что знаменитая тетушка Праски сыграла последнюю свадьбу своих многочисленных внуков... Среди просмотренных 250 книг за 2014-2015 годы я заметила лишь одну книгу пьес — это сборник Марьи Левтиной «Тайна шелкового озера».

На прилавках магазинов свежих книг немало. Приглянулись «краткий роман» недавно ушедшего от нас народного писателя Лаврентия Таллерова («Ыр-хаяр»), роман-легенда Николая Максимова («Шурӑ акӑш ҫулӗ»), Ульги Эльмень («Ҫирӗп чунлисем телейлӗ»), Ангелины Павловой («Вӗрене шывӗ те пылак»), которые еще предстоит прочесть. А те, что вышли чуть раньше у Юрия Сана, Сергея Павлова, Геннадия Максимова, Юлии Силэм, Валерия Муравьева, мне показались интересными, но натуралистически растянуто-водянистыми.

Теперь писатели философскими вопросами не терзаются, о национальном в общечеловеческом не задумываются. Тургенева, Чернышевского или Шолохова и Леонова в школе пропускают мимо, сочинения свои дважды не перечитывают. А один претендент на звание писателя умудрился насобирать через компьютер и издать толстую книгу из разных произведений дальних журналистов и писателей!

Следует отдельно остановиться на 6-м современном периоде, который, видимо, начался с восхваления песенных стихов во славу партии и всеобщей любви. Начался он не от Ивана Ивника и Валентина Урдаша. Кажется, начало новому веянию положил народный поэт Василий Давыдов-Анатри, и оказалось оно завидно плодовитым. Теперь по несколько книг и 2-3 сотни песенных текстов имеют Длинный Палюк, Валерий Раштав и еще десяток их соперников. Видимо, назовут этот эстрадный период поцелуйно-песенным.

Теперь разлилось стихотворство, но поэзия кончилась. Плачевно положение поэтического фронта без чувашского Белинского. Вот состоится на днях заседание жюри конкурса «Литературная Чувашия: самая читаемая книга», на который за позапрошлый и прошлый годы представлено по 165 книг, и многие авторы потом, конечно же, останутся обиженными на членов жюри.

Но если был бы председателем жюри неистовый Белинский, а не наш добрый и уступчивый профессор Юрий Артемьев, то вообще не менее половины из представленных в списке поэтических книг без обсуждения отправились бы домой — на подарки родным и знакомым авторов. На большее они (снабженные личными и семейными фотографиями) ни при каких льготах не тянут. Это называется, как гласит одна из номинаций конкурса, «поэзией без границ».

«Я имею удивительную способность видеть во всем одну хорошую сторону, не замечая дурных, и на что бы ни смотрел, всегда повторяю мой любимый стих: «И все то благо, что добро»! Ибо убежден сердечно и душевно, верю свято и непоколебимо, что род человеческий идет к своему совершенству, и что не остановить его на сем пути ни фанатизму, ни невежеству, ни злобе, ни критике, ибо таковые остановители добра суть истинные его двигатели».

(Продолжение намечается)