Вчера, 17 мая, принял участие в работе Круглого стола приуроченного 195-летию российского востоковеда и профессора Н.И. Ильминского, прошедшего в Национальной библиотеке Чувашской Республики. Заранее знал, что будут говорить об его определяющем вкладе в формирование многочисленной чувашеговорящей интеллигенции, что времена были тяжелые, а его образовательная система стала для чувашей путеводной звездой. И это действительно, правда, против этого ничего не возражаю. Не хотелось затронуть наши нынешние болезненные темы. Сразу скажу, что к самому Николаю Ивановичу испытываю огромное уважение и благодарность, но надо…

Решил обратить внимание на саму эту просветительскую систему, а именно на то, как она повлияла на национальное движение чувашей с середины XIX века и вплоть до нынешнего века XXI-го. Вчера мысли были не совсем оформленные, спонтанные и много важного не договорил. Вот решил зафиксировать их на бумаге, пока не ушел и не занялся иными вопросами. А тема-то ведь на самом деле фундаментально важная для общественно-политической мысли не только чувашей, но и других народов России.

Вначале кратко напомню, в чем заключалась суть этой самой образовательной системы. Основная ее позитивная цель – приобщение нерусских крещенных народов Поволжья к ценностям русской культуры через православие, негативная цель – русификация и отказ от традиций предков. Для этого предлагалось в чувашских школах сделать трехступенчатое образование: начальная школа на родном (чувашском) языке, потом совмещать родной и русский, а в старших классах уже полностью говорить на русском.

Чем интересна историческая наука, так тем, что рассматривая различные исторические события и явления можно найти много граней. Используя различные методы исторического познания получаем различные результаты. В данном случае не претендуя на полноту и всесторонность, главным образом используя историко-системный и историко-сравнительный методы, сделал следующие выводы, которые изложу только тезисно.

Во-первых, хотелось обратить внимание на то, что система Ильминского это конечно хорошо, но она дала и другой результат, отголоски которой дают нам о себе знать и сегодня, мешающие объективно смотреть на будущее. А именно:

- в чувашской общественно-политической мысли не сложились устоявшейся традиции материалистической диалектики и уверенного светского взгляда на окружающий чувашей мир.

- очень сильно мистико-религиозное сознание чувашской интеллигенции в царский, советский и современный периоды. Материалистическое толкование истории чувашей, разработанное Д.П. Петровым-Юманом в начале ХХ в., не привилось и до сих пор не получила должного развития. Историки советского периода были детерминированы мистифицированной идеей классовой борьбы и не в полном объеме рассмотрели прошлое народа. Современные историки идеализируют Ильминского и Екатерину II, отдавая им безусловное первенство в просвещении «темного», «забитого», «морально-психологически и интеллектуально неуверенного» народа.

- догоняющее мышление, привычка идти за кем-то более развитым и продвинутым (за русскими, татарами или еще за кем-либо), отсюда безответственность и национальный нигилизм, т.е. недоверие в силы своего народа.

- подавление инакомыслия среди своих же чувашей. Система Ильминского изначально идеологизирована и ведет к определенной цели, всякое отступление от нее каралось. Репрессии чувашей в отношении вольнодумных своих сородичей до сих пор печальная норма.

- приучила чувствовать чувашей быть не «право имеющим», а «пасынком истории» (фраза Ильминского), вечно ждущего поддержки и одобрения других народов.

Во-вторых, оценивая значение системы Ильминского и использования в начальных классах только родного языка, то надо исходить из принципа историзма, т.е. оценивать ее контексте реалий 60-70–х годов XIX века. Это сейчас в XXI веке проблема с изучением родного языка, а тогда ее просто не было. В XIX веке такой подход сильно ограничивал миропознание чувашского ребенка. Вкратце обосную:

- два языка в начальной школе (билингвизм) – это приобщение к светской русской и европейской культуре. Не зря ведь новометодная система мусульманского образования Гаспринского (джадидизм), оппозиционная системе Ильминского, зиждилась на татарском и русском языке.

- плюс русского языка – наличие светских и научных книг, которых еще не было в то время на чувашском языке. Получается, что подросток читал только мистико-христианизированную литературу на чувашском и ничего иного.

- родной язык в начальной школе – это ласковый (отеческий) подкуп чтобы охристианизировать мозги чувашских детей, дать им православный взгляд на мир, понять «ничтожность» своей прежней культуры.

- эта система представляет собой изощренную и, прямо-таки, иезуитскую схему перековки локальной традиционной ментальности в универсальную надэтническую и космополитическую массу. В итоге самые рьяные священники и администраторы, на корню уничтожавшие чувашскую культуру, это не русские, а свои же чуваши.

– русский до сих пор остается сопутствующим языком, способствующим контакту с миром (мультикультурализм), а родной – контакту с богами, предками и прочими идеями, т.е. контакту с собой (бегство и замыкание а своей скорлупе). Уверенный билингвизм (а лучше еще и английский знать) – это наша нынешняя необходимость.

- кстати, Иван Яковлев, получивший образование на русском языке, знал его ценность и изначально был категорически против использования только родного языка в начальных классах. Он в 1870 году четыре месяца, 30 дней с утра и до утра спорил с Ильминским, доказывал, но в итоге был вынужден смириться и работать по его системе (иначе средств из казны не получил бы)…

Сейчас я поднял только часть вопросов, можно найти и иные грани оценки этого исторического явления.

В конце еще раз повторю, что не пытаюсь дискредитировать Николая Ивановича Ильминского и его систему. Без нее, возможно до нынешних дней чуваши как самобытный народ вообще бы не сохранился. Большая благодарность ему и его ученикам за это. Все это я писал, чтобы нам в XXI веке осмыслить уже отжившие моменты, отбросить прогнившие и обновленными уверенно идти на диалог друг с другом, с другими народами России и мира. В конце концов - правда, она многогранная, но одна.