точнее, почему чуваш не желает быть чуваш. Это нежелание проявляется, прежде всего, в виде двух фактов:

1. Уменьшение количества людей обозначающих свою этничность как чуваш. Результаты переписи 2002 года, по сравнению с 1989 годом, известны – уменьшение количества чувашей примерно на 200 тысяч человек, в основном, за счет населения вне территории Чувашии. Возможно, что на этот процесс повлияло снижение рождаемости, но помимо этого, имеется явление, называемое деэтнизацией. К примеру, официальные данные по переписям 2002, 2010 годов по нашей республике:

Количество рождений у чувашей и татар выше, чем у русских женщин, но увеличение количества малышей за эти годы выше у русских, чем у чувашей и татар.

2. Уменьшение количества людей владеющих чувашским языком. Вот динамика выпуска чувашского букваря для первоклассников чувашских школ (сельских школ). Эти цифры легко проверить в библиотеках, тираж обязательно указывается в конце книги.

Количество детей для которых чувашский язык – родной, за годы сущестовования Чувашской Республики, уменьшилось, примерно, в 10 раз. Можно опять-таки предположить уменьшение количества рождаемости. Общее число родившихся в ЧР в 1991 году – 19113, в 2001 г. – 11986, в 2008 г. – 14967, 2009 г. – 16103. Последнее число – количество первоклассников, которые пошли в школу в 2015 году (см. диаграмму: из них не более 3 тысяч в сельские школы). Колебания рождаемости составляют менее чем в 2 раза (1991 и 2001 года), но никак не в 10 раз.

В нашей республике работает более 400 школ, из них, примерно, в половине школ (сельские чувашские школы) обучение в начальных классах велось на чувашском языке, полноценно изучали язык и чувашскую литературу, все дети в этих школах были билингвы. Сейчас ситуация несколько другая, но суть в том, что в этих сельских школах учится менее 15% от всех учащихся республики (см. изображение с сайта ЧРИО от 14 ноября 2017 г.; примерно об этой же цифре говорят и тиражи учебников), можно предположить, что из всех детей более 85% чувашским языком не владеют. Представьте ситуацию, лет через 20, когда эти дети станут взрослыми…

Почему же родители-чуваши не хотят говорить со своими детьми на чувашском языке даже в деревнях, почему предпочитают нарекать своих детей (например, перед переписчиками) не чувашами? Почему чуваш не хочет быть чуваш?

Причин этому явлению несколько:

1. Ложные стереотипы о чувашской народной культуре. (Несомненно, эта тема требует отдельной более развернутой статьи).

В советское время усиленно (через СМИ, литературу, искусство, школу и т.д.) распространялось представление о нищенском, бедственном, отсталом положении чувашского народа до октябрьской революции.

Примеры:

Книга «Русские писатели о чувашах» 1946 г. начинается текстом «От составителей». Авторы текста «От составителей» Ф. Уяр, И. Мучи:

«Живя в закоптелых избушках, питаясь желудями, лебедой, в жутком страхе перед царскими сатрапами, скованные мыслями о податях и постоянных долгах кулаку, слепые от трахомы, хилые от чахотки, унылые не только в песнях невест («песни стеснённого простора», говорит о них современный писатель В. Козин), но и в хороводных, свадебных и самых «веселых» бытовых обрядах, загнанные в леса и овраги, — массы чувашского крестьянства влачили жалкое существование».

В этой же книге – «Предисловие», автор И. Н. Сутягин:

«Вся история дореволюционной жизни почти полуторамиллионного чувашского народа есть безграничные страдания, нужда, бескультурье, бесправие и чиновничий произвол, усугублявшиеся запрещением чувашского языка, литературы и другими притеснениями. Находясь под двойным гнётом русской и национальной буржуазии, чувашский народ был обречён на вымирание».

Из книги «Приглашение в Чувашию» 1972 г., стр. 5-6:

«Нищета и бесправие, почти поголовная неграмотность, трахома-ослепительница, отметившая своей страшной печатью большинство населения. Недаром здесь из века в век, из поколения в поколение передавалась горькая поговорка: «Когда народам раздавали счастье, чувашин завязывал лапти и опоздал на его дележ».

У народного поэта Чувашии Якова Ухсая есть стихотворный цикл «Чувашская земля». С болью вспоминает талантливый мастер слова о безрадостном прошлом отчего края, «щеголявшего» в дерюге обветшалой да в стоптанных лаптях, одурманенного суевериями; края, где полными хозяевами чувствовали себя колдуны, барышники скопидомы и прочая нечисть. Чувашия… Она была самой темной, самой мрачной тюрьмой царской России».

И т.д., и т.п.

Создавался образ «бедного, забитого, отсталого, темного, трахомного» народа. Советские люди должны были понимать насколько хорошо они живут при советской власти, а до революции Чувашия была «самой темной, самой мрачной тюрьмой царской России».

Начиная с 90-х годов (а особенно в наше время, благодаря интернету) стали доступны неискаженные исторические и этнографические сведения о жизни чувашей прошлых веков. И открылась несколько иная картина…, к примеру, русские этнографы XIX в. о «бедных» чувашах:

Аноров П.А. – русский этнограф. «Нравы и поверья чуваш», 1838 г.

«Простая трудолюбивая жизнь чувашей является причиною того, что многие из них богаты, есть имеющие от десяти до ста тысяч рублей деньгами, но такого зажиточного поселянина трудно различить от бедного: одежда и пища его одинаковы с другими; одна только обширность двора и лучшее против других устройство изб и разных принадлежностей показывают хорошее состояние».

Сбоев В.А. – русский писатель, этнограф. «Чуваши в бытовом, историческом и религиозном отношениях : Их происхождение, яз., обряды, поверья, преданья и пр.», 1865, стр. 83 (в сносках):

«И хлеба, и скота, и пива, и меду у чувашей всегда было вдоволь. Одними остатками годового запаса доброй чувашской семьи можно бы, при нужде, целый год прокормить два немецких крестьянских семейства. Чуваши далеко запасливее русских крестьян. Тот, у кого съестной провизии заготовлено всего на один год, у них считался уже недостаточным крестьянином. А совершенно бедняковых людей, что называется без двора, между ними не было и нет. Никогда, ни в деревне, ни в городе, не увидите вы нищего — чувашенина».

Риттих А. Ф. – русский этнограф, картограф, генерал-лейтенант. «Материалы для этнографии России: Казанская губерния» (1870 г.):

«Чуваши в общей сложности народ зажиточный… Между ними почти нет нищих, по крайней мере их редко встретишь в чувашской деревне, а исправный платеж податей доказывает, как состоятельность, так и порядочность распределения их жизни меду отдыхом и занятиями. Редкий из крестьян не имеет у себя в амбаре годового запаса хлеба, притом если не больше, то он считается беднейшим между односельцами, из коих многие хранят еще дедовский хлеб...»

Несомненно, что в истории чувашского народа не все было радужно (а у какого народа было сплошь счастливое прошлое?), и нельзя обвинять писателей советской Чувашии в предвзятости. Вполне может быть, что они искренне верили в то, что писали, а, скорее всего, они вынуждены были писать так.

Эта вынужденность присуща всей той эпохе. У советского писателя Ф. Абрамова есть рассказ-миниатюра «Русь уходящая», как нельзя лучше иллюстрирующий эту навязываемую необходимость, вот отрывок из него:

[Художник П. Корин] работал всю жизнь над картиной «Русь уходящая», сделал очень много эскизов. Нуждался. Однажды пришли к нему заключать договор – восемьдесят тысяч за картину предложили, но с условием: изобразить уходящую Русь так, чтобы она не вызывала симпатий у советского зрителя. Корин ответил: не надо …

(Для понимания ситуации, от чего отказался художник: легковой автомобиль «Москвич» стоил в те времена около 8 тысяч).

В советское (в определенной мере и в наше) время русская культура и история дореволюционного периода, несмотря на определенные искажения и запреты, была широко представлена, доступна для восприятия, в том числе в школьном образовании. Но это невозможо сказать о старинной культуре, истории чувашского народа. (Это касалось не только чувашей, например о татарах, см. «История татар, том III», «Введение. История Улуса Джучи и некоторые особенности ее интерпретации в новейшее время»).

Системно внедряемый в сознание людей стереотип «отстойных чувашей» не мог не подействовать на выбор – «быть или не быть чуваш?».